Флибустьер. Магриб - Страница 79

– Капитан знает, что делает, – подал голос Хрипатый. – Заткни пасть, Бррюс, и выполняй, что велено. А ежели увидишь перрстенек или еще какую мелочь, так суй в каррман. Ясно?

Наступила тишина. Серов сосредоточенно разглядывал побережье, изучая теперь лагерь пиратов, находившийся между садом и поселком мастеров-корабельщиков. Как предупреждал аль Рахман, лагерь был обширен и основательно укреплен: валы, бревенчатый частокол, блокгаузы по углам и три десятка мелких пушек. Настоящий форт! Внутри стояли глинобитные дома, похожие на казармы, перед ними – большие котлы, и у каждого – группа людей в пестрых одеждах; видимо, пираты ужинали. Не меньше пятнадцати сотен, а то и все двадцать, отметил Серов и перевел взгляд правее. Там зеленела пальмовая роща, тянувшаяся почти до самой воды – отличное укрытие, особенно в ночную пору. В бухте дремали восемь узких хищных шебек, но, как и ожидалось, были и суда поменьше, баркасы, фелюки и тартаны. Фелюка вполне подойдет, прикинул Серов; скажем, та, что причалена у самого берега. Как раз для трех дюжин мореходов… Обрубить канат, навалиться на весла, распустить паруса… Пройти мимо шебек и забросать их пороховыми гранатами… На одном муле было навьючено двести фунтов пороха, засыпанного в холщовые мешочки и в глиняные кувшины с фитилями.

– Лагерь обогнем с востока, – промолвил Серов. – Абдалла, мулы пройдут через пальмовую рощу?

– Да, дон капитан. Там ест тропы… Людям из дэревни нада собират финик.

– Хорошо. Видите ту фелюку? Сразу за рощей? Стоит у причала, весла у бортов, паруса подвязаны… Словно для нас приготовлена! Ее и возьмем.

– Подойдет, – согласился Хрипатый. – Коррыто врроде пррочное.

Серов повернулся и оглядел склон горы, на которой был разбит их лагерь. С ней соседствовала другая поросшая лесом возвышенность, а между ними виднелась узкая лощина с каменистым дном, где струились воды ручья. Судя по направлению потока, лощина уходила на юго-восток, к темневшим вдали хребтам Атласа.

– Справа – ущелье с уэдом… Запомните место. Если не пробьемся к берегу, отступим в горы.

– Ну, это на крайний случай, капитан, – сказал Брюс Кук.

– Кто знает, какой случай – крайний? – отозвался Серов и опустил трубу. – Все, братцы! Отдыхаем до темноты. Хрипатый, Герена и Фореста поставь часовыми. Пусть следят за домом и тюрьмой.

Он лег на спину и смежил веки. Внезапно личико Шейлы явилось ему; синие глаза сияют, светлые волосы как золотая корона над головой, губы шепчут: где же ты, Эндрю?.. почему не шел так долго?.. Вот он я, весь тут, мысленно ответил ей Серов. Как ты, милая? Кого нам ждать, девчонку или парня? И она с улыбкой скажет: кого Бог пошлет, Эндрю. Если родится мальчик, оставим ему пистолеты, шпагу и твои чудесные часы, а если девочка… Ну, не знаю! Наверное, мои наряды. И тогда он достанет ожерелье и серьги с сапфирами и молвит: не только наряды, еще и это. Сначала будешь ты носить, потом она. А потом наши внучки и правнучки до седьмого колена.

– Стемнело, синьор капитан, – раздался голос Деласкеса, и Серов открыл глаза.

* * *

Прижавшись к сухой, нагретой солнцем земле, он следил, как полдюжины теней скользнули в траву. Хрипатый и его сотоварищи были нагими по пояс и тащили с собой только кинжалы да прочную веревку с крюком. Их спины, вымазанные сажей, казались в свете луны темными панцирями черепах, неторопливо ползущих к изгороди; потом они исчезли в непроглядном мраке у стены, и до Серова долетел едва различимый звук удара – крюк забросили на частокол. Он покосился на вышки, но на одной стражи болтали и пересмеивались, а на другой, похоже, бросали кости и звенели серебром.

Прошло минуты три – за неимением часов, он отсчитывал время по ударам пульса. Где-то в саду, за тюрьмой, заскулили и сразу смолкли собаки, потом раздался тихий хрип. Смолкли голоса часовых, не стучали кости и не звенели монеты – должно быть, переместились в карманы к другим хозяевам. На вышке, торчавшей слева от ворот, возникла полунагая фигура, послышалось негромкое «хрр…», и ворота приоткрылись. Все кончено, решил Серов и поднялся.

– Деласкес, веди мулов. Морти, помоги ему.

Он зашагал к воротам. Внутри частокола, в неярком лунном свете копошились у подземного узилища братья Свенсоны, пытались поддеть решетку кинжалами. Эрик повернулся к Серову – его лицо, зачерненное сажей, казалось ликом дьявола.

– Никто не отзывается, сэр. Мы боимся звать погромче.

Из ямы несло жуткими запахами крови, мочи и фекалий. Вцепившись пальцами в решетку, Серов выдохнул:

– Уот! Тиррел! Хенк! Мы пришли за вами!

Ни звука в ответ, ни шороха, ни стона. Серов похолодел. Мертвы? Все мертвы? Возможно ли такое? Запах, правда, подходящий…

– Уот! – позвал он снова. – Чума на твою голову! Что не откликаешься?

Молчание. Тишина.

С вышки спустился Хрипатый, позвенел парой тяжелых ключей. За ним Рик и Джо Кактус тащили незажженные факелы.

– Сейчас откррою, капитан. Запалите огонь, паррни.

Ключ заскрипел в замке, Стиг и Олаф приподняли решетку.

– Ну-ка посветите! – приказал Серов, склонившись над ямой.

Она была глубиной футов десять и загажена, как хлев, не чищенный годами. Тут могла поместиться сотня человек, но, кроме истоптанного пола, осклизлых стен да куч дерьма и каких-то отбросов, Серов ничего не разглядел. Зиндан был пуст, как курятник, в котором пировали лисы и хорьки.

Раздался тихий топот, и во двор вошли Мортимер и Деласкес с маленьким караваном мулов. Мартин приблизился к яме, заглянул в нее и произнес:

– Пусто! Помнится, аль Рахман говорил, что многие пленники Карамана были проданы зимой. А еще…