Флибустьер. Магриб - Страница 49

– Пусть будет так. Обеты надо выполнять, – произнес де Рокафуль. – Завтра, мессир капитан, вы увидите рисунки, сделанные нашими лазутчиками на Джербе. А я тем временем подумаю, кому из командоров поручить свои галеры.

– Если позволите, брат Раймонд, я возьмусь за это. – Марк Антоний с поклоном коснулся руки магистра. – Помнится мне, что я командовал галерами и водил рыцарей в бой… Сколько раз, уже не перечтешь… Если считать по отметинам сабель и пуль, то получается тринадцать. Нехорошо! Чертова дюжина! – Его глаза сверкнули озорством. – Но, может быть, на Джербе я получу еще одну почетную рану.

– Плыви с капитаном, Марк, и возвращайтесь оба с победой. Лучшего выбора мне не сделать. – Де Рокафуль перекрестил командора и повернулся к Серову. – Есть ли у вас еще просьбы ко мне, маркиз?

– Если позволите, магистр. Одного христианина, бывшего раба с шебеки Эль-Хаджи, нужно отправить в Геную или Венецию. Он хочет добраться в родные края, на север, в Россию.

– Хорошо. Смотритель порта получит мой приказ. Корабли из Генуи – частые гости на Мальте. Это все?

– Да, достопочтенный.

Де Рокафуль кивнул и поднял нагрудный крест, благословляя Серова. Откланявшись, гости направились к выходу, но у порога Серов остановился, пропустив вперед де Пернеля, и спросил:

– Вы сказали, мессир, что прозвание Сирулла на арабском – Божий гнев. А как переводится женское имя Сайли?

– Это не арабское слово, а турецкое. Оно означает «праздник».

Праздник! – думал Серов, шагая по роскошным залам. Праздник! В самую точку попали! Она – праздник, который был со мной! И будет снова – ныне, присно и во веки веков! Ну, не во веки, а до тех пор, пока не разлучит нас смерть… Но и тогда мы ляжем рядом, пусть не на солнечной Мальте, а в другой земле, холодной и суровой. Будем спать триста лет, а потом… Кто знает? Кому ведомы причуды времени?.. Может быть, возродимся и встретимся вновь…

Де Пернель остановился в Посольском зале.

– Вы поразили великого магистра своим военным дарованием. Я не ожидал, что он согласится отдать часть флота в ваши руки. Прежде речь шла о раздельном командовании.

– Магистр – мудрый человек, – сказал Серов, отвлекаясь от дум о Шейле. – Вор скорее поймает вора, пират – пирата… А два начальника – верный путь к поражению. Опять же я согласен плыть под мальтийским флагом… Вы понимаете, Робер, что это значит?

– Да, мой капитан. Добыча – пополам, но слава достанется нашему Ордену. А вам – возлюбленная супруга и другие пленники. Это справедливо.

– Справедливо, – согласился Серов. Бродила, правда, у него мысль купить черного шелка и найти в Валетте живописца, чтобы намалевал череп с костями. Если прозвали его Божьим гневом, то «Веселый Роджер» будет в самый раз!

– Вы довольны, мессир? – спросил де Пернель.

– Вполне, командор. Двенадцать сотен пехотинцев и отряд рыцарской конницы… Это больше, чем я рассчитывал. Лишь одно меня смущает…

– Да?

– Мессир Зондадари сказал, что кроме вас нашлись у меня и другие поручители. Любопытно, кто?

Лица Деласкеса и Абдаллы мелькнули перед Серовым, но он сдержался и не назвал их имена. В конце концов, они могли и в самом деле явиться во дворец по вызову квартирмейстера.

– Господь не оставляет праведных. Его заботами у Ордена есть доброжелатели, – пояснил де Пернель. – Не только в Касабланке, Ла-Кале, Триполи и других христианских городах Магриба, но даже при дворах беев и султанов. Многое рассказывают те, кто выкуплен из магометанского плена… Завтра, мессир, вы увидите карты Джербы и восхититесь их подробностью. Стоит ли удивляться, что наши лазутчики узнали о ваших деяниях и донесли эту весть до магистра? Лучше взгляните на то, что окружает нас. – Рыцарь обвел рукой расписанные картинами стены, изящные высокие подсвечники из серебра, мебель с инкрустацией из слоновой кости, кресла для капитула Ордена и послов, большие сундуки с дарами. – Как величественно, какая красота! Не обижайтесь, мессир Андре, но вряд ли вы видели такую роскошь в доме вашего батюшки или на вест-индских островах.

Знал бы ты, что я видел, когда и где! – подумал Серов, пригасив улыбку. Лувр, Прадо, Эрмитаж, соборы и дворцы в Москве и Риме, Мадриде и Праге, Париже и Флоренции, сокровища десятка стран и трех десятков городов! Ему, повидавшему так много, уверенному в том, что за недолгие часы полета можно добраться до любой из европейских столиц, восторг де Пернеля казался наивным и детским. Но он послушно изобразил восхищение, закатил глаза и произнес:

– Потрясающе, клянусь якорем и мачтой! Большое счастье для провинциала вроде меня лицезреть орденскую мощь и эти несметные богатства! Лишь об одном скорбит мое сердце: что супруга моя не со мной и не может усладить взор таким великолепием.

Они вышли во внутренний дворик, а потом – на площадь, где дожидался Рик Бразилец с лошадьми.

* * *

Вечером Серов, квартировавший на «Вороне», призвал к себе Михайлу Паршина, родича царского стольника Толстого. Когда тот явился и выпил первую кружку, Серов кивнул на постель, где были разложены шпага, два пистолета, дорогой костюм при поясе, шляпе и башмаках и три увесистых кошелька с монетой. Было в них золото и серебро.

– Бери, Михайла, владей. Все твое!

Паршин оторопел.

– Андрей Юрьич! – Он взвесил в ладони мешочек с дукатами. – Это ж такое богатство… Да все имение батюшки моего половины не стоит! На эти деньги я бы батальон вооружил!

– В России, может, и вооружил бы, даже на водку хватило бы, но ты поедешь по Европам, где цены куда повыше. До Генуи тебя торговый корабль отвезет, а дальше коня покупай и езжай через Милан на Вену. В Вене осмотришься, решишь, как к своим пробираться. Дальше Вены я тебе не советчик.